|
Сквозь мёртвый лес.
|
|
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:15 / Сообщение 376 |
|
Сообщений: 8825
| Была глубокая ночь. Лунный свет, прорезая редколесье, серебрил луговину, густо крапленную росою. Все спали, но это уже был не сон, а полузабытье, в котором не обрывались события дня и тревожные мысли. Я сидел у костра с Пугачевым. Беззвучно тлели головешки. В дремотной тишине над нами склонил вершину Двуглавый пик. Все, что осталось позади, не вызывало сомнения, а тем более сожаления. Предусмотренные планом работы на этой территории были закончены и собранные материалы хранились в наших вьюках — это было достойной наградой за все испытания. Меня и Трофима Васильевича теперь как никогда раньше тревожил один вопрос: что действительно делать дальше? Куда идти, каким направлением легче выйти в жилые места. Павел Назарович дальше этих мест не бывал, и имевшаяся карта 1 : 1000000 масштаба не давала ответа. Продолжать работы было безумием. Воспоминание о Мошкове у всех у нас вызывало отвратительное чувство, и мы старались не думать о нем. Казалось, ничто не могло оправдать его беспечность и то, что он оставил нас голодными так далеко среди суровой природы.
— Дальше ждать бесполезно, — сказал, Пугачев после долгого раздумья. — Пока ноги еще носят, давайте выйдем с вами на пик, наметим с него очередные пункты и на этом закончим. А постройку отложим на следующий год, теперь людям не поднять туда лес да и остальной груз.
— Если у тебя хватит сил, пойдем завтра на пик. Но прежде чем покинуть Кинзилюк, нужно будет разведать проход. Где-то близко Арзагай и вершина Малого Агула. Осторожность и предусмотрительность теперь не должны покидать нас.
Так в ту памятную ночь решено было выбираться из Саяна. Горько и обидно было думать, что покидаешь, не закончив работы, центральную часть, куда дойти стоило стольких усилий и лишений.
Утром 4 июля мы с Трофимом Васильевичем перешли вброд Кинзилюк, протекающий здесь нешироким потоком, и стали подниматься на виднеющийся впереди скалистый гребень пика. За плечами у каждого рюкзак с инструментами, за поясом "кошки", в руках посох.
Мир скучен для скучных людей.
|
  |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:16 / Сообщение 377 |
|
Сообщений: 8825
| Шли тяжело, медленно, молча. Теперь груз казался во много раз тяжелее своего истинного веса. Да и сами как-то отяжелели. А подъем становился все круче, но мы старались отдыхать редко. Когда вышли на выступ террасы глубокого цирка, над которым высится Двуглавый пик, был уже полдень. Я оглянулся. Внизу лежала широкая долина, заросшая хвойным лесом и окаймленная по бокам крутыми горами. Наш лагерь с высоты казался совсем крошечным, но как он был кстати там, на поляне, вправленный в рамку из густых кедров! Казалось, на этом гладком зеленом поле как раз не хватало черных и белых пятен, чтобы долина похорошела. Дымок тонкой струйкой вился в небо, напоминая о присутствии в горах человека.
Впереди лежал цирк почти правильной полусферической формы, обращенный выходом на северо-запад. Дно его завалено крупными обломками, под которыми чуть слышно переливается вода. Она вытекает из маленького озерка и сбегает в Кинзилюк небольшим ручейком, по которому мы поднимались. Крошечные альпийские лужайки как бы пытаются украсить своими яркими цветами мрачное убежище. Стены цирка скалистые, местами поднимаются более чем на 150 метров. Их подошва завалена свежими осыпями — следы продолжающихся разрушений.
Отдохнув, мы направились в глубину цирка. В нем холодно, солнце почти не заглядывает сюда, как и бури. Поднявшиеся с нами комары немедленно убрались восвояси. Воздух сырой, в нем запах обветшалых скал, прошлогоднего снега и иногда непродуваемых ветром заплесневелых щелей. Вдруг справа послышался шум скатывающихся камней. От нас удирала пара маралов. Они поднималась по крутому откосу и с поразительной легкостью прыгали по карнизам.
— Смотрите, смотрите, кто там? — крикнул идущий впереди Пугачев, указывая на противоположный склон.
Там бежала медведица. Она часто останавливалась, иногда даже возвращалась, чтобы поторопить своих непослушных медвежат, которые, как шарики, катились следом за ней. Это семейство, видимо, отдыхало в цирке и, убегая от нас, вспугнуло лежащего под снежным завалом крупного быка. Он бросился вверх и скрылся за седловиной.
Мы подошли к озеру. Оно маленькое и напоминало кусочек упавшего неба в выпаханную котловину. Справа у самого берега толпились карликовые ивки, склонившись над водою, они как бы любовались своим отображением. Слева озерко поджимало небольшое снежное поле, ноздреватое и пожелтевшее от времени. На нем лежали отпечатки лап медведицы и малыша. Несколько дальше мы были совершенно обескуражены выскочившим из-под ног зайцем. Уж никак не ожидали встретиться здесь с "косым". Да и он не меньше нас был удивлен. Заметив, что за ним никто не гонится, он остановился, поднялся на задние лапы, и мы долго рассматривали друг друга. Заяц как заяц, с длинными ушами, с мордой, перекошенной испугом, заяц, какие встречаются всюду на равнине, в степи, в лесах. Но что он делает здесь среди мрачных скал в камнях? Ведь внизу чудесные поляны, там и корм и простор. Видимо, его, как и копытных зверей, тут приманивают лужайки со свежей зеленью, только что появившейся после снега.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:16 / Сообщение 378 |
|
Сообщений: 8825
| Мы бродили по цирку по-над скалами, пытаясь подняться на отрог к седловине. Нам ни за что бы не выйти на отрог, если бы не вспомнили про медведицу. Ведь она где-то обошла эти скалы?
Мы нашли ее след. По бесконечным выступам и щелям он вел на верх отрога. Идти было трудно. Ноги скользили по мокрым от растаявшего снега уступам, не хватало сил взбираться на крутизну. Шли с большими передышками и до заката солнца достигли седловины.
Ночевали под обломками скал. После чая, который с трудом вскипятили на костре из моха, спали крепко, даже холод не в силах был разбудить нас. Но утром, как только посветлело, мы уже были на ногах и продолжали подъем по западному отрогу Двуглавого пика.
В другое время, чтобы преодолеть расстояние от седловины до пика, потребовалось бы менее часа, а в этот раз шли очень долго. Силы с каждым днем заметно истощались. Каково же было наше разочарование, когда, выбравшись на последний гребень, мы рядом увидели двуглавую вершину, но она была отделена от нас узким гребешком зазубренной скалы, спадающей в цирк, по которой не рискнули идти, да и незачем было. Пик возвышался над горами двумя высокими столбами на общем постаменте и был совершенно недоступен для нас с западной стороны. Гребень, на котором мы стояли, уступал пику по высоте всего лишь метров на тридцать. С него открывалась широкая панорама центральной части Восточного Саяна.
Какую изобретательность проявила природа в нагромождений хребтов! Обнаженные зазубренные вершины выглядывали из глубоких долин, на склонах которых рядом с зеленью лежали остатки снежных лавин. Прихотливые ущелья бороздили эти хребты. На дне их серебрились ленты горных ручейков. А сколько озер! Будто разбросанные небрежной рукой бриллианты покоятся они на дне расщелин и цирков.
Рассматривая горы, мы окончательно убедились, что непрерывного Саянского хребта не существует. Все, что было видно с пика, разбросано в беспорядке, и трудно сказать, где такой хребет начинается и где и какими отрогами кончается.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:16 / Сообщение 379 |
|
Сообщений: 8825
| За пиком Грандиозным и несколько левее, километрах в семидесяти от нас виднелись большие горы. На их южных склонах берут свое начало реки Систи-Хем, Хамсара. Там родина Енисея, великой сибирской реки. Она пробила себе путь через цепи гор и широким потоком ушла по тайге в океан. Мы находились вблизи линии большого водораздела. Реки, берущие начало с южного склона Агульского белогорья, стекают в Енисей, а с северного склона — в другую, не менее прославленную реку — Ангару. Истоки этих рек часто зарождаются из одного поля снега, только стекают в совершенно противоположных направлениях.
Мы находились в центральной части Восточного Саяна, но это был только его северный край, а мечты уносили нас дальше в глубину этих сказочных гор, что открылись нам во всей грандиозности, в блеске солнечного дня и были близки, доступны. С какой неповторимой болью в душе мы должны были отступить, не достигнув вершин и не воздвигнув на них намеченных пунктов; отступить, заплатив за путь сюда столькими лишениями. Снова вспомнился Мошков. Как мог он так безжалостно поступить с нами. Неужели я ошибся в нем, в его партийности, честности, в его душевной простоте, которой завидовал. Теперь мы уже не прислушивались к тишине. Слух не обманывал гул моторов, никто не верил в помощь.
Тогда на пике, присматриваясь к суровому облику хребтов, к хаосу скал, ущелий, я все же решил задержаться на Кинзилюке дней пять. Я не мог отказать себе попытаться проникнуть с кем-нибудь вдвоем к пику Грандиозный и к вершине Прямого Кизира, чтобы представить более ясно этот горный район, подходы к значительным по высоте вершинам и объем работ, который мы должны были осуществить там на следующий 1939 год. А где-то в глубине сознания копошилась надежда, что Мошков может быть за это время появится.
Наша с Пугачевым задача была выйти на Двуглавый пик, чтобы определить возможность постройки на нем пункта. Именно в этом районе, где мы находимся, нам нужно было подыскать такую вершину, с которой открывался бы горизонт в радиусе не менее сорока километров, куда можно будет вынести строительный материал, тяжелые высокоточные инструменты, и которая своим местоположением отвечала бы техническим требованиям построения первоклассного геодезического ряда.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:17 / Сообщение 380 |
|
Сообщений: 8825
| Наблюдая Двуглавый пик с Фигуристых белков и Зарода, нам казалось, что он полностью отвечает нашим требованиям, и вдруг такая неожиданность — нельзя подняться на его столбы! Прежде, чем окончательно отказаться от пика и искать тут же в этом районе другую вершину, мы решили более основательно обследовать его восточный склон. Туда я и направился. Трофим Васильевич остался определить высоту гребня и зарисовать горизонт на тот случай, если моя разведка не увенчается успехом и мы должны будем решить о возможности использования вершины гребня под пункт.
Южный склон гребня, за скалами, пологий прикрыт крупной россыпью. Отсутствие на ней растительного покрова свидетельствует о неустойчивости россыпи и еще продолжающемся движении вниз к реке Сурунцы. Кое-как выбрался на верхний край стены, за которой начинается глубочайший цирк, подпирающий пик с восточной стороны. На дне его большое озеро, продолговатой формы, такое же голубое как и небо. Его окружают черные скалы, навевающие уныние, да ржавый снег, спасающийся от солнца под тенью стен. Это одно из самых крупных озер, расположенных в гольцовой зоне Кинзилюкского хребта. Поднимался на пик по узкому гребню, круто сбегающему от него вниз. Приходилось двигаться где ползком, где прыгая с уступа на уступ или пробираясь между глыб, чудом удерживающихся над провалами. Наконец-то я у цели, руки касаются отвесной грани столбов, и тут постигает меня последнее разочарование — двойная вершина пика оказалась так разлохмаченной, что нечего было и думать построить на ней пункт, да и вытащить наверх лес почти невозможно без приспособлений. Нужно было искать другую вершину. С этим решением я и вернулся к Пугачеву.
Судя по зарисовкам, сделанным Трофимом Васильевичем, с гребня видны: пик Грандиозный, пирамиды на Фигуристом белке, на Кубаре, вершина Кальта, Зарода, голец над рекой Янга, Орзагайская группа гольцов. Этого было достаточно, чтобы решить положительно вопрос об использовании гребня под геодезический пункт. Он был назван Кинзилюкский пик.
На основании полученных инструментальных данных позже были определены высоты этого пика и связанных с ним видимостью соседних вершин. Оказалось: западная вершина Кинзилюкского гольца, что возвышается над слиянием Кинзилюка с Кизиром, равна 2158 метров над уровнем моря, ниже вершины, на которой мы стояли, всего на 13 метров. Наивысшая отметка Кинзилюкского хребта 2219 метров — Фомкин голец, из-под которого вытекает Фомкина речка. Пирамида — главная вершина Канского белогорья — имеет 2258 метров, ледник Кусургашева — Арзагайская группа 2426 метров. Некоторые вершины Фигуристых белков достигают 2550 метров, наивысшие гребни этих белков группируются между вершин Прорвы и Кизира.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:17 / Сообщение 381 |
|
Сообщений: 8825
| По абсолютным отметкам Кинзилюкский хребет уступает соседним, но по дикости и разрушениям он мало отличается от них.
Мы выложили на вершине тур, оставили под ним в березовом конверте технические данные для будущих строителей и наблюдателей, спустились в лагерь. Теперь мои мысли были заняты предстоящей поездкой на Казыр и к Грандиозному.
За время, пока я буду в отлучке, Кудрявцев с двумя рабочими должен будет съездить на девяти лошадях на Кизир за грузом, а Пугачев с остальными займется заготовкой мяса на обратный путь в жилые места, и сделает лабаз для груза. Со мной поедут Днепровский и Лебедев.
От безделья в лагере стало скучно. Вечером долго засиделись у костра. Самбуев починял седло. Павел Назарович на голой ноге сучил дратву, Алексей крошил черемшу для завтрака. У его ног примостился Курсинов. Он снял вконец порванный поршень, безнадежно осмотрел его, затем стал ремнями стягивать дыры. Остальные бесцельно следили, как огонь пожирал сушник.
— Ты послушай, Алеша, куда зашли, — сказал Курсинов, отбрасывая поршень и поворачивая голову к повару, — а получается вроде напрасно. Эх, Мошков, Мошков, какую тебе казнь придумать!! — добавил он гневно.
— А я не верю, Тимофей Александрович, чтобы он просто забыл про нас, — ответил Алексей равнодушно. — Сердца, что ли у него вдруг не стало, может, запил или еще лучше с ума сошел — другого ничего не придумаешь. Простить ему и по-моему нельзя. Чего доброго и не выберемся отсюда.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:17 / Сообщение 382 |
|
Сообщений: 8825
| Ночью случилась совершенно необычайная история, вызвавшая у нас много разговоров. Лагерь наш стоял на главной звериной тропе, по которой мы пришли. День и ночь по ней ходят медведи, маралы. Левку и Черню мы держали на цепи, иначе они совсем не жили бы в лагере. И вот в полночь, когда все спали, вдруг к лагерю прибежали табуном лошади и пугливо стали храпеть. Собаки подняли лай, долго неистовствовали, пытаясь сорваться с привязи. Днепровский выстрелил в ночную темноту, и все стихло. Собаки успокоились, лошади разошлись по поляне. Утром Алексей пошел к болоту, где у него в дерновой почве было спрятано ведро с мясом, но вернулся с пустыми руками.
— Ребята, кто взял котел? — спросил он, обращаясь ко всем, думая, что кто-то подшутил над ним.
Ему никто не ответил. Кому нужен был его котел! Пошли на болото, увидели медвежий след, тогда только вспомнили про ночную тревогу. Но где же ведро? Не мог же медведь унести его с собою. Стали искать. Оно оказалось на тропе, и мы увидели на нем возле ушек две ясные вмятины от зубов хищника. Они служили бесспорным доказательством проделки медведя. Мясо он съел, а ведро бросил. Все это совершенно не вязалось с нашим понятием об этом звере. Неужели его не пугал звук железа, лай собак, костер и наконец людской говор? Каковы бы ни были наши сомнения, а факт остался фактом — ведро с мясом стащил ночной гость.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:34 / Сообщение 383 |
|
Сообщений: 8825
| К ИСТОКАМ ПРЯМОГО КАЗЫРА
Звериной тропою в глубь гор. Медведь спасается от комаров. Слышим гул самолета. На Фомкином гольце. Белые мраморные гольцы. Вот и Казыр! Пирамида на Кинзилюкском хребте. В горы по туману.
Было раннее утро, когда мы покинули лагерь. Где-то за уступами гор торжественно поднималось солнце. Серебрились суровые вершины Кинзилюкского хребта, но в цирках еще копился мрак и на дне ущелья лежал затяжной утренний туман. Лохматые кедры, цветистые травы, сырые от росы камни — все дышало свежестью убежавшей ночи. Ни комара, ни мошки. Хорошо здесь ранним утром в часы общего примирения.
За поляной звериная тропа раздвоилась. Мы поехали правой, более торной. Она привела нас к броду через Кинзилюк и завиляла вдоль берега к вершине.
Наш караван состоял из пяти лошадей, две из них шли под вьюками. Шествие замыкал Черня, привязанный к седлу коня, на котором сидел Прокопий. Я ехал на своем любимце — Бурке. Нервно похрустывая удилами, конь просил повод. Тонкие упругие ноги месили влажную траву и вдрызг ломали скалы, отраженные в лужах. А уши непрерывно пряли, сторожко прислушиваясь к сумрачному лесу. Чуть шорох или посторонний звук, и он, вмиг встрепенувшись, шарахался в сторону или бросался вперед, увлекая за собой остальных лошадей.
Тропа, как и река, полукругом огибает крутые склоны Кинзилюкского хребта. Ущелье постепенно расширяется, светлеет, лес начинает редеть, уступая место полянам, с буйным высокотравьем. Впереди, в просветах кедров и берез, неожиданно блеснуло зеркало небольшого озера, с каменистым дном. Тропа перевела нас через реку, протекавшую здесь небольшим ручьем, и потянулась на юг к показавшемуся впереди перевалу.
— Тсс... — донесся до слуха предупреждающий шепот Лебедева, ехавшего следом за мною.
Я оглянулся и задержал коня. Слева на седловине хребта появился крупный бык-марал. Он подошел к снежному пятну и замер как бы в раздумье, не зная, куда идти. С высоты ему лучше были видны: долина, прикрытая теплой шубой лесов, распадки, украшенные альпийскими цветами, и кормистые мысы, простеганные кедровыми перелесками. Не замечая нас, он вдруг повернулся всем корпусом влево, постоял, пощипал траву и, не задерживаясь, направился по травянистому склону к вершине, куда пробирались и мы. Судя по его размашистым шагам, по тому, как высоко он нес свою голову, убранную зрелыми пантами, можно было предположить, что под ногами у него торная тропа. Если это так, то она идет из Орзагайской долины куда-то на юг, может быть, даже нашим направлением. Это открытие обрадовало нас. Мы тронулись дальше.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:35 / Сообщение 384 |
|
Сообщений: 8825
| Справа, в глубоком разрезе скал, хорошо виден край цирка, подпирающий с востока Двуглавый пик с большим озером, описанным мною раньше. С его почти отвесной кромки вырывается бурлящим потоком ручей. Какое чудесное зрелище: вода, падая с огромной высоты, то скользит по отвесным скалам, то скачет затяжными прыжками по уступам, пока не достигнет россыпи у подножья хребта.
Мелкая, липкая мошка лезла в рот, уши, пробиралась под одежду, комары, несмотря на жару, присасывались к лицу, к рукам и своим монотонным жужжанием издевались над нами на расстоянии.
Скоро слева подошла тропа, на ней мы увидели следы только что прошедшего впереди марала-быка. Теперь не было сомнения в наличии прохода с Кинзилюка на Орзагай. Дальше от нас, вправо, стали отделяться мелкие тропки, и мы подъехали к реке, протекающей здесь узким потоком по дну глубокого русла. Сюда подходят несколько троп и с противоположной стороны Кинзилюка. Тут оказался источник с явным запахом сероводорода, с тухлой на вкус водою, которую охотно пьют маралы. Она вытекает из щелей наклонной к руслу левобережной скалы и имеет совсем незначительный дебит.
Караван, не задерживаясь, продолжал свой путь. Высокотравье сменила субальпийская растительность. По склонам Кинзилюкского хребта не зажившим рубцом виднелся след весеннего обвала. Внизу под ним скопился гармошкой снег, вперемежку с камнями, кустарником и черной землей, содранной обвалом со склона. Его обступила буйная трава, яркозеленая, цветистая. Странно было видеть зиму и лето вместе.
Мы уже проехали остатки лавины, как впереди галопом промелькнул небольшой медведь. Он так был чем-то озабочен, что даже не заметил нас. Зверь двумя прыжками пересек Кинзилюк, выскочил на снег и упал на него. Тут только мы догадались, что он спасается от гнуса. Лебедев свистнул, но зверю, видимо, было не до нас. В это время медведь почти голый, и каким бы он терпением ни обладал, мошка и комар допекают его, как говорится, до белого каления. Так мы и уехали, а медведь остался лежать, зарывшись в снег.
Под перевалом все тропы долины, как ручейки, сливаются в одну хорошо заметную звериную дорогу. Она идет далеко на юг к Казыру, а возможно и дальше, на хребет Эргак-Торгак-Тайга, к истокам Уды. По пути от нее откалывается множество тропок, убегающих по сложному рельефу на белогорья в глубину ущелий, в цирки, где звери любят в жару спасаться от гнуса. Нужно отдать должное маралам в отношении троп на Восточном Саяне. Лучших проходов не найти здесь, чем те, которые проложили они в этой горной теснине. Что и говорить, замечательные дорожные мастера, и люди здесь еще долгое время будут пользоваться их тропами.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:35 / Сообщение 385 |
|
Сообщений: 8825
| Единственное препятствие на пути к перевалу — надувной снег, прикрывающий край седловины. Сколько же его здесь скапливается за зиму, если в начале июля он лежит 2 — 3-метровой толщей!.. Лошадей пришлось развьючить. Вперед пустили Бурку. Конь, привыкший прокладывать дорогу, смело полез на стену надува. Он поднимался на дыбы, падал, сползал вниз, но вскакивал и обозленный неудачей снова лез на стену, месил ногами мокрый снег. Так он и выбрался на перевал, а за ним вышли туда и остальные.
Через полчаса мы уже спускались по зеленым лужайкам в Фомкину речку. Справа, в юго-восточном направлении, тянутся скалистые вершины Кинзилюкского хребта. В просветах между ними изредка виден далекий горн-зонт. Слева даль закрывают высокие мысы западных склонов Агульского белогорья. В глубоком провале долины, прикрытом темной кедровой тайгою, скачет по крутым валунам неутомимая река. Она берет начало недалеко от следующего перевала, где-то в восточных цирках Кинзилюкского хребта, и течет нам навстречу в северо-западном направлении. Но там, где в нее вливается ключ, от перевала, который мы только что миновали, река круто, почти под прямым углом поворачивает на юго-запад, рассекает черной щелью Кинзилюкский хребет, уходит к Кизиру, все более отклоняясь на юг.
Тропа идет косогором, смягчая крутизну, и как бы намеренно не желая спускаться на дно ущелья. Но миновать ей русло не удалось — в два часа дня мы вышли на реку. Дальше путь шел по топкому дну долины главного истока, в том же направлении: на юго-восток. Скоро река осталась вправо, а тропа стала взбираться по узкому гребню, и мы вышли на перевал.
Мы не поехали тропою, решили подняться как можно выше по речке и там заночевать. Трудно было продолжать путь, не взглянув на местность, которую пересекали. Тут сказалась привычка геодезиста — зримо представлять рельеф и видеть перед собою открытый горизонт. Иначе у нас не сложилось бы того незабываемого впечатления, какое в действительности производит на человека центральная часть Восточного Саяна своею грандиозностью.
Мы остановились недалеко от истока, на зеленой лужайке, под крутым склоном Кинзилюкского хребта. Наскоро пожевав сухого мяса и запив кипятком, мы с Прокопием покинули лагерь, намереваясь выйти на одну из вершин хребта, а Лебедев остался с лошадьми. Поднимались по истоку, спадающему каскадами в долину с большой высоты. А вокруг все шире раздвигался горизонт, вырисовывались новые и новые вершины, открывались дали. Мы же старались всего этого не замечать, хотелось одним долгим, запоминающим взглядом насладиться панорамой.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:35 / Сообщение 386 |
|
Сообщений: 8825
| На дне цирка, под защитой мрачных скал, покоится небольшое озеро, из которого берет начало Фомкина речка. И тут смелые альпийцы толпятся по берегам ручья, по сглаженным площадкам и даже по россыпям. Как приятно среди холодных, каменных громад видеть крошечные лужайки, покрытые ковром ярких альпийских цветов. Колокольцы водосбора, розовые полоски горлянки, красный мытник, желтый лютик, маки праздновали свое короткое лето. Ни единый звук не нарушал безмолвия цирка, разве снизу случайный ветерок донесет с духотой летнего дня шум водопада, да иногда сорвется сверху камень, падая он разбудит скалы, перекликнутся они, поворчат и снова наступит длительная тишина.
На вершину гольца взбирались по кромке цирка. Из-за ближних скал надвинулась черная туча, она проглотила солнце и угрожающе повисла над нами. Налетел сырой ветер. Нужно было торопиться, но теперь мы не могли одним приемом преодолеть крутизну, как это делали раньше. Голод подтачивал наши силы, ноги теряли упругость, в глазах не рассеивался рой звезд. Если бы не профессиональное самолюбие, мы бы непременно повернули обратно.
— Слышите, самолет гудит! — крикнул Прокопий, хватая меня за руку.
Мы долго прислушивались. Из глубины потемневшего неба доносился какой-то затяжной звук. Был ли это самолет — мы не определили, но страшно хотелось верить, что наконец-то прилетел Мошков, ведь все мы до крайности измучились ожиданиями и раздумьем.
За гребнем, на который мы с трудом вышли, показался другой гребень, еще более недоступный. Но впереди уже обозначилась лохматая вершина гольца и это поддержало нас. Еще небольшое усилие и мы выбрались на снежное поле. Идти стало легче. Уже оставалось не более сотни метров до цели, как с противоположной стороны воровски подкрался туман. Он прикрыл голец и окутал, нас беспросветной мглой. Какая досада! Нужно же было этому случиться у самой вершины, после стольких усилий, потраченных нами на подъем.
— Видно и удачи от нас отвернулись, — сокрушался Прокопий.
Вершина, на которой мы находились, названа Фомкин голец. Это самая высокая точка Кинзилюкского хребта, ее отметка 2213 метров. Здесь и заканчивается хребет, круто обрываясь на дно Второй Фомкиной речки. Дальше к Казыру протянулся хребет Вала.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:36 / Сообщение 387 |
|
Сообщений: 8825
| Уже стало темнеть, когда мы покинули вершину и, словно обреченные, шагали по россыпи. Ветер набрасывал из ущелья запах отогретых скал, смешанный с запахом хвойных лесов, альпийских полян, топей. Туман стал быстро редеть. Дождь догнал нас на крутом спуске и, словно за какую-то провинность, так исхлестал, что нитки сухой не осталось на нашей одежде.
В лагерь пришли потемну, усталые, разбитые и после ужина сразу уснули. Нужно было хорошо отдохнуть, чтобы на следующий день добраться до истоков Прямого Казыра,
Утром мы вернулись своим следом к тропе. Она вывела нас по узкому, залесенному хребтику на широкую седловину, разъединяющую Агульское белогорье с Кинзилюкским хребтом и являющуюся перевалом во Вторую Фомкину речку.
Здесь я должен буду прервать свое повествование и сказать несколько слов о названиях рек и хребтов этой части Восточного Саяна.
С давнишних лет Саяны славятся соболем. До революции жители прилегающих к горам поселков в основном занимались соболиным промыслом. Охотничьи угодья были строго распределены между районами. Вся территория, омываемая реками Казыром и Кизиром и их многочисленными притоками, принадлежала до революции минусинцам (*Минусинцы — жители Минусинского уезда, Енисейской губернии). Граница угодий проходила по Манскому, Пезинскому, Канскому, Агульскому белогорьям и далее по водораздельной линии до верховья Уды. Тафалары и саянцы, ныне жители Саянского района Красноярского края, владели территорией, расположенной на север и восток от этой границы. Беда промышленнику, если его ловили на чужой территории. Не унести ему тогда своей добычи, а то и головы! Но пантовать в верховья Кизира и Казыра ездили саянцы и тафалары, поскольку путь туда летом для них был более доступен, нежели для минусинцев. Это обстоятельство породило двойное название рек в этом районе. Одна и та же речка у саянцев имела одно название, а у минусинцев другое. При обработке материалов наши топографы и географы оказались в затруднительном положении — какие названия окончательно присвоить рекам? Скажем, у саянцев имеются названия Сурунца, Ванькин ключ, Белая Вала, Большая Вала; эти же реки минусинцы, соответственно, называют: Кинзилюк, Фомкина речка, Вторая Фомкина речка и Прямой Казыр. Саянцы убеждены, что Сурунца берет начало у перевала в Ванькин ключ и впадает в Кинзилюк, тогда как в действительности это и есть Кинзилюк, а речка Сурунца, как я уже писал, впадает в Кинзилюк гораздо ниже, с левой стороны. После тщательного просмотра материала, на последних картах были указаны названия рекам по их устьям, то есть минусинские, соответственно были оставлены названия гольцов и хребтов. Этими названиями я и пользуюсь при описании своего путешествия.
Миновав широкую перевальную площадку, покрытую камнями и пестрым узором цветов, мы стали спускаться во Вторую Фомкину речку. Она отсекает своим холодным лезвием хребет Вала от Кинзилюкского и уходит глубокой щелью к Кизиру. Слева причудливыми нагромождениями тянулась Орзагайская группа гольцов. Мы любовались изумительными по красоте вершинами, сложенными из почти белого мрамора и как бы нависающими над восточными истоками Второй Фомкиной речки. Это незабываемое зрелище не имеет себе равного по красоте, и забыть его, кажется, невозможно. Из всех долин, которые мы посетили за время своего путешествия, долина этой речки, пожалуй, самая красивая. Все здесь сливается в одну красочную гармонию и, кажется, ничего нельзя прибавить, или убрать, чтобы не испортить строгого пейзажа. Нужно было остановиться и осмотреть местность, хотя бы с второстепенной вершины, но нас погоняла туча.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:36 / Сообщение 388 |
|
Сообщений: 8825
| От перевала тропа спускается вдоль ключа в глубину долины, и по левому истоку, минуя восточные ключи, поднимается к его вершине. Понукая лошадей и поглядывая на тучи, караван легко выбрался на перевальную перемычку и, не задерживаясь, стал спускаться в долину Прямого Казыра. Эта река образуется из слияния двух основных истоков: западного, берущего свое начало с восточных склонов хребта Вала, и северного, вытекающего из цирка высокого туповерхого гольца, все той же Орзагайской группы. Широкая долина, по которой мы спускались, местами перехвачена топями, кустарниковыми зарослями и кедровыми перелесками.
Над нами, заслоняя солнце, шла, раскрылатившись, бурая туча, курились грозные вершины гор. Невыносимо наседал гнус. Где-то за левобережным хребтом лениво постукивал гром. Дождь нагнал нас за поворотом. Мы еще не успели укрыться под кедром, как на долину обрушились грозовые разряды. Молния крестила темный свод неба. Земля вздрагивала от тяжелых ударов. Мы уже хотели расседлывать лошадей, но на западе неожиданно прорезалась полоска света. Из образовавшейся в туче прорехи выглянуло солнце.
Мы снова в седлах. Встречный ветерок смахнул с зеленого покрова дремоту, все вдруг ожило, обрадовалось, запело, славя на все голоса свое существование. Наш путь шел левым берегом вниз по Казыру.
На всем нашем пути от Кинзилюка мы не видели следов пребывания здесь человека — ни порубки, ни остатков костров. Окружающая нас природа носила ясный отпечаток своей первобытности. Она здесь еще сама управляет животным и растительным миром. Обитателями этого уединенного уголка гор являются маралы, сокжои, медведи. Их следы и лежки всюду попадались на глаза. Часто мы видели и самих зверей. То они отдыхали в тени под кедрами, или на террасах близ снега, то паслись на мысах, или альпийских лужайках. Увидев караван, они настораживались, стараясь угадать, опасно это или нет. Но звери, которые обнаруживали чутьем наше присутствие, спасались в паническом бегстве, не щадя себя на россыпях, в чаще.
— Эко приволье какое зверю, ничто его тут не тревожит, живет сам по себе! — воскликнул Прокопий, поднимаясь на стременах и посматривая на зеленые елани, на мысы, перелески.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:36 / Сообщение 389 |
|
Сообщений: 8825
| Вдруг Бурка подо мною вздрогнул и со всех ног шарахнулся в сторону. Я натянул повод, силясь остановить коня. Взбудоражились и остальные лошади. Быстро наводим порядок, но лошади фыркают, храпят, отказываются идти вперед. Там что-то мелькнуло бурое. Это нам навстречу по тропе шла медведица с малышами. Она так была чем-то озабочена, что и не заметила караван. Но вот послышался ее повелительный окрик, застыла, не шевелясь, возле нее трава. Какую-то долю минуты неподвижно стояли и мы. Затем медведица приподнялась на задние лапы и, сбочив голову, рассматривала нас. Видно не привычно ей уступать кому-нибудь тропу, в тайге медведю все подвластно. Неожиданно налетел ветерок, набросив на нее запах человека. Словно ужаленная, медведица бросилась по лугу, грозным окриком предупредив малышей следовать за ней. Черня поднял лай и, натягивая поводок, рвался вдогонку.
Тропа раскололась, более широкая пошла влево к возвышенности.
— Чего это она свернула, вроде впереди нет прижима, — сказал Прокопий.
Я остановил коня. Действительно, почему ушла к сопкам тропа? Куда же ехать? Решили разделиться: Днепровский и Лебедев поехали вниз по Казыру искать место для ночевки, а я свернул широкой тропой к сопкам. Она повела меня вдоль маленького ключика, стекающего в Казыр, к заболоченной площадке. Ветерок набросил тяжелый запах серного источника. Что тут наделали звери! Все взбито копытами маралов, объедено, в лужах свежая муть. В болото со всех сторон вонзаются черные тропы. Животных соблазняет тухлая вода, обильно напитавшая почву. Как можно было удержаться не посидеть ночь на этих "солонцах"?! Такие случаи не часто бывают в жизни охотника. Не слезая с коня, я выбрал место для сидки и не медля повернул к своим.
Впереди тонкая струйка дыма сверлила небо. Там, где остановились мои спутники, стояла избушка с плоской крышей, а рядом развалившийся берестяной балаган. Встретить в этих диких горах жилье человека было, по меньшей мере, неожиданностью. "Может быть, источник, обладает необыкновенным целебным свойством и люди, не считаясь с трудностями, заходят сюда, чтобы избавиться от немощи?" — подумал я, подъезжая к лагерю.
— Коптилка, — сказал Прокопий, показывая на избушку. — Где-то солонцы есть.
— Серный источник с километр отсюда.
— Я так и знал. И звери ходят? — спросил он. — Посидим ночью?
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
| Чулышман
Автор |
08.02.2016 / 10:37 / Сообщение 390 |
|
Сообщений: 8825
| Изба была без окон, на стене висело что-то похожее на корыто для варки пантов, сделанное из железа, на земле лежали вешала для копчения мяса. Все стало понятно: охотники проникали сюда за пантами, подкарауливая маралов-быков у источника. Следов недавнего их пребывания мы не нашли.
Эту ночь мы решили посвятить охоте. Караулить маралов будем мы с Прокопием, а Лебедев останется в лагере, чтобы ночью поддержать костер. Мы боялись, как бы медведи не разогнали лошадей.
Старый кедр, свалившийся на землю много лет назад, послужил нам скрадком. Он лежал несколько ниже топкой площадки, где было больше следов маралов. Мы намостили под себя травы, устроили заслон из веток. Чтобы наблюдать за течением воздуха, повесили над головой тонкую ниточку, и она, колеблясь, клонилась к устью распадка, следовательно, наше присутствие звери с площадки не могли обнаружить.
Заканчивая суету, засыпал огромный край. Слух улавливал тончайшие звуки наступившей ночи. Повернется ли букашка под засохшим листом, вспорхнет ли птица, отдыхающая в чаще, или прилетит еще не уснувший комар, — ничто не ускользает от напряженного внимания. Но, несмотря на поразительную ясность звуков, звери чаще всего появляются на солонцах вдруг, совершенно бесшумно и нередко уходят незамеченными охотником.
На вершины сопок, на одинокие деревья, на болото и скрадок падал из синей бездны мертвенный свет далеких звезд. Из скрадка было видно только крохотный кусочек неба источник да край леса, отступивший от болота. Мы сидели молча, слившись с тишиною и погрузившись в свои думы. Вдруг справа подозрительный всплеск — будто кто-то осторожно коснулся болота. Он приковывает внимание. Слух настораживается, глаза ищут в сумраке крупную тень.
— Соболь... — шепчет на ухо Прокопий.
Я вижу, как маленькая длинная тень скользнула по сгнившей колоде и замерла настороженным комочком. Но до слуха ясно доносится шорох. Присматриваюсь — там же, возле колоды, копошатся маленькие соболята. Их трое. Они что-то подбирают в грязи, чмокают, бегают друг за другом. Вдруг ясно слышится тревожный окрик соболихи: фырт... фырт... и малыши мигом исчезли. Один спрятался под колоду, второй затаился в старом следу зверя, а третий — поближе к матери тоже замер, сгорбив спину. Но через минуту снова слышится возня, чмоканье и сдержанный писк.
— Солонцуют, грязь серную едят, — поясняет Прокопий еле уловимым шепотом.
— Шлеп... шлеп... шлеп — как гром доносятся шаги зверя по болоту.
Мир скучен для скучных людей.
|
| |
| |
