Читаите не торопясь!!! Главное чтобы после прочтенного были приятные мысли-фантазии ипотом они воплощались в реальные деиствия. Удачи...Добавлено (27.01.2010, 13:53)
---------------------------------------------
Часть 2
Вряд ли теория вероятностей может объяснить то, как часто мне в метро встречаются знакомые лица. Но вот такой встречи уж никак не ожидал! Знакомая согбенная фигура проследовала мимо в сопровождении молодой женщины. Миг растерянности проходит, и я бегу вслед:
-- Прасковья Васильевна, Вы ли это? Узнаёте меня?
Старушка какое-то время не понимает, что мне нужно. Но наконец-то в глазах осознание:
-- Да, да, конечно, узнала. Я ведь совсем недавно вспоминала о Вас.
В доме Прасковьи Васильевны я нашёл приют в поселке Оленёк, где завершил свой прошлогодний маршрут (см. "ВВ" N 41). В метро мы долго беседовали, а на прощание она вытащила заколку из волос и протянула мне:
-- Возьмите, приедите в Оленёк, остановитесь в том же доме, замок легко этим открывается.
Ах, Прасковья Васильевна, вестница Вы моя! Значит, опять ждёт меня Оленёк. В этом году я запланировал пройти 1500 км до устья этой реки, впадающей в море Лаптевых.
Но время уходило, а я пока оставался в Москве. В транспортной авиации нет расписания, и вылет всё откладывался.
В аэропорту "Полярный" пришлось прожить ещё несколько дней в ожидании борта. И 20 июня, сидя на любезно предложенном месте между командиром экипажа и штурманом в кабине МИ-8, я разглядывал знакомые очертания реки Оленёк. Не знаю другой реки такого масштаба, настолько слабо освоенной и столь мало населённой.
Заколка Прасковьи Васильевны не пригодилась. Выйдя из вертолета, я задумался, как доставить весь свой груз к её дому. И тут появился "уазик", из которого вышел респектабельный молодой человек. Леонид оказался управляющим местного отделения сбербанка и сразу же откликнулся на мою просьбу. За те несколько минут, что мы ехали, он проникся ко мне участием и пригласил заночевать у него.
На следующий день меня и уже подготовленную байдарку доставили прямо к реке, предварительно ознакомив с местным музеем. Моя каркасно-надувная байдарка поразила всех количеством заплаток. Это не удивительно, ведь на ней уже пройдено 4000 км в предыдущих двух экспедициях. Со мной ещё 15 кг фотоаппаратуры, необходимое походное снаряжение и немалое количество продуктов. Всего груза не менее 100 кг.
Какое-то время никак не удавалось втянуться в рабочий ритм и обрести психологический комфорт. Оленёк сразу решил показать свой нрав, поливал дождями, разгонял волну ветрами. Первые три дня ещё изредка встречались люди. Потом я остался наедине с Рекой. Хотя избы иногда пока попадались. Вокруг них можно было наблюдать разбросанные в беспорядке рога и шкуры оленей. Иногда на берегу валялись скелеты щук, которых тут, видимо, и за рыбу не считают, просто вытряхивают из сетей, и оставляют на месте.
К исходу девятого дня пути стало понятно, что уже завтра реально достичь метеостанции Маак, где должны быть люди. Ночевать сегодня запланировал на устье реки Бекэ. Там, судя по карте, должна быть изба; оттуда как раз получается полный ходовой день до метеостанции. В лёгких сумерках на берегу реки за устьем Бекэ показались очертания избы, подозрительно неправильных геометрических форм. Чуть ближе, прямо на краю обрыва, торчало несколько пней. Подгребая к берегу, я всматривался в то место, где стояла изба, пытаясь понять логику её очертаний. Внезапно боковым зрением уловил какое-то движение. Те самые молчаливые пни превратились в трёх волков. Они сбежали к воде и стали сопровождать меня, несколько отставая. Только когда подошёл к берегу и встал во весь рост, они остановились. Всё семейство завыло, и, что самое удивительное, выло, иногда переходя на лай. Вот уж не знал, что волки умеют это делать.
-- Мы с вами одной крови, -- сказал я вслух, но избу осматривать пошёл, захватив ружьё. Серая семейка же спряталась недалеко в кустах и устроила настоящий концерт. Мои подозрения подтвердились, изба оказалась полуразрушенной, с обвалившейся крышей. Потоптавшись на месте, решил, что палатку здесь ставить не имеет смысла -- вряд ли под это представление можно будет спокойно поспать. Противоположный берег показался более интересным, но ещё 2--3 км пришлось плыть вдоль него в поисках подходящего места для лагеря. Долго по долине реки разносился протяжный вой, переходящий иногда на отрывистый и сухой лай.
Мучавший весь следующий день встречный ветер к вечеру успокоился, и на закате солнца вдали на правом берегу показались долгожданные дома метеостанции Маак. Отношение хозяев к гостю поначалу несколько удивило. За столом, погруженная в сигаретный дым, сидела троица и резалась в карты. Среди них одна женщина, явно местной национальности. На меня они почти не обратили никакого внимания. Некоторое время я топтался на месте в растерянности. Потом в соседней комнате что-то зашевелилось, и из неё вывалился лохматый седой русский мужик лет пятидесяти. Он сразу же представился как Петро. Тут всё наконец-то встало на свои места. Игроки бросили карты, начали задавать вопросы, предложили чай и еду. Через час я уже был полноправным жителем метеостанции.
Названа она в честь первопроходца и исследователя этих мест Ричарда Карловича Маака и открыта ещё в довоенные годы. А закрыта в 1995 г. Присутствие же людей объясняется тем, что сюда любит наведываться на охоту глава администрации района. Вот Петро и остался жить тут в качестве егеря и сторожа. За это ему предоставлена возможность вести охоту и рыбалку, а также торговать добычей. С ним сейчас промышляют его подруга Сардана, Костик-бурят и Николай Васильевич, брат прежней жены Петра.
На следующий день была хорошая, жаркая погода, активная фотосъёмка, которой мешали взбесившиеся полчища комарья, а также баня. Неожиданно пришлось остаться жителем метеостанции и на другой день, потому что пришёл циклон и сутки шел дождь с ветром. Погода утихомирилась только утром 3 июля, и мне удалось продолжить движение по реке. Обильный дождь существенно добавил в ней воды, и скорость течения увеличилась.
На четвёртый день пути от Маака погода к вечеру неожиданно разгулялась. На небе впервые за экспедицию показался тонкий серпик нарождающегося месяца, согрев душу мыслью, что он виден не только мне, но и моим близким и любимым за тысячи километров отсюда. На ночёвку остановился в неожиданно обнаруженной избе в 70 км, не доходя метеостанции Сухана. Изба оказалась очень маленькой и тесной, но приняла хорошо, подарила уют и спокойствие. А проснувшись утром, я увидел через северное окно изумительно голубое небо и радостно потянулся. Но вот через южное окно, затянутое драной полиэтиленовой плёнкой, шёл какой-то подозрительно белёсый свет. Так оно и оказалось. Ушедшие вчера за горизонт щупальца перистых облаков снова выползли, и вокруг солнца нарисовалось яркое гало. В южной части небосклона низко над горизонтом уже показались первые серые облака.
Через некоторое время задул сильный ветер с юга, толкая прямо в спину и добавляя скорости. Хотя поднявшаяся река и так позволяла иметь приличный ход. Показалось вполне реальным дойти до Суханы уже сегодня. Часа через четыре за моей спиной зависла сплошная стена клубившейся чёрной массы. Тут неожиданно навстречу из-за горы вынырнул низко летящий АН-2, волокущий за собой на тросе какую-то болванку. Пролетел надо мной, потом заложил крутой вираж прямо перед угрожающе чёрной стеной, и полетел в обратную сторону. А ещё через полчаса наконец-то пошёл дождь. Я соответственно ситуации экипировался, затянул бесконечную песню, и стал пробиваться сквозь пелену дождя, пребывая в непонятной эйфории. Всего девять часов понадобилось, чтобы дойти до Суханы. Небывалая скорость в этом путешествии.
Сухана -- действующая метеостанция и была основана давно как фактория. Кроме того, она выполняет роль перевалочной и топливной базы для удалённых геологических участков. Метеонаблюдения и всё хозяйство ведут здесь трое радистов-метеорологов. Периодически в эфир морзянкой передаются нужные сведения стараниями молодой семейной пары Сергея и Наташи, а также совсем юной девушки Юлечки. Кроме того, здесь обитает Вадим Парфентьевич, исполняющий роль начальника топливной базы. Он также ведёт наблюдения за магнитным полем для корректировки магниторазведки, которая осуществляется с помощью того вчерашнего самолета с магнитометром на тросе. Этот метод используется для поиска кимберлитовых трубок с алмазами. Пятым жителем оказался гостивший у Вадима Парфентьевича его сын Женя.
Меня сразу же посадили за стол, накормили, уложили спать в настоящую постель. А на следующий день истопили жаркую баню. Хозяева всё время пытались накормить, а Юля взяла личное шефство надо мной. Я безропотно исполнял роль подшефного и называл её принцессой. К вечеру погода улучшилась, и у меня не осталось шансов пожить здесь ещё денёк. И 9 июля всё население Суханы вышло на берег Оленька провожать гостя в дальнейшее плавание. Каждый пытался одарить чем-нибудь съедобным, и я старался никого не обидеть отказом. А принцесса Юлечка испекла хлеб и пирожки в дорогу. Но лёгкая грусть читалась в её глазах...
В рабочий ритм удалось на этот раз войти достаточно быстро. И 13 июля вечером я подошёл к устью реки Укукит, достаточно большого левого притока. Это приблизительно середина всего маршрута. Вот уж никак не ожидал встретить такой роскошный терем в этой глуши! На берегу стояла добротно построенная избушка с островерхой крышей, покрытой жестью и светлой верандой. Недалеко находилась просторная баня подстать терему. Судя по разнообразным пристройкам и приспособлениям, здесь обитала рыболовная бригада, которая в настоящее время отсутствовала. Устроить бы выходной да истопить баню! Но я решил только переночевать, а на следующий день дойти до устья Беректы, в 12 км ниже, где стоит старая геологическая база. Там все обещали мне встречу с рыбаками. Конечно, интереснее устроить банный день в обществе людей. Но, к сожалению, на Беректе не только их не оказалось, но не оказалось и бани. База находится в весьма запушенном состоянии.
Между тем рельеф вокруг меня стал меняться. Достаточно однообразное окружение реки стали украшать известняковые останцы, да и сами горки как-то приподнялись. Первый, достойный особого внимания останцевый комплекс встретился напротив устья Мерчимдена, где я решил заночевать, чтобы завтра заняться фотосъёмкой. Но утром стали наползать тучи, и удалось сделать только несколько кадров до того, как сильный ливень согнал меня с одного из столбов. Загруженная заранее байдарка позволила быстро уйти из дождя, зависшего на одном месте.
Однако ближе к вечеру снова встретились интересные останцы на правом берегу. Это я пропустить не мог и решил тут остановиться. Но облачность вечером не дала поработать. Зато несколько из активно плескавшихся ленков угодили на сковородку. А утром было много солнечного света и всё получилось. Высокая вода позволяла дойти сегодня до устья Куойки, что я и сделал в третьем часу ночи. Меня встречал стоящий посреди реки на отмели лось, спасающийся от гнуса на продуваемом месте.
Куойка порадовала новым останцевым комплексом, будто специально построенным рядом с устьем. Причудливого строения столбы были похожи на сложенные из мелких кирпичиков крепостные стены. Это вдохновляло на работу. Но серое небо следующего дня не оставило никакой возможности для съёмки. Решил в ожидании просвета, оставив лагерь, подняться на байдарке по Куойке. Там должно быть обнажение выходящей на поверхность кимберлитовой трубки. Но этот геологический объект совсем не впечатлил. Он интересен лишь тем, что при наличии всех положенных минералов-спутников алмазов их самих тут нет. К тому времени погода совсем испортилась, и обратно в Оленёк меня из Куойки буквально выплюнул холодный северный ветер.
Бросать весьма выгодный в композиционном плане объект не хотелось и пришлось провести здесь ещё одну ночь. Терпеливое ожидание оправдалось, и на следующее утро в разрывах облаков появилось голубое небо, завоевывавшее всё большее пространство. Солнце давно маячило в западном секторе небосвода, когда я закончил работу. Но оставаться здесь далее не хотелось, и в девять вечера я начал отсчёт новым километрам.
Вот тут со мной произошло что-то непонятное. Запланированное расстояние до устья Бенчиме, где хотел остановиться в избах, обозначенных на карте, удалось пройти ближе к утру. Но в избах царила разруха. Тогда решил пройти ещё немного. Однако в подсознание уже закралась шальная мысль -- пройти ещё одну суточную норму. Это вредное желание не давало остановиться, хотя давно уже хотелось спать. И только часа в четыре дня, проплыв сотни километров, удалось остановить себя. Мгновенно уснул в шесть часов вечера и проснулся через три часа с ощущением глубокой депрессии и тоски. Спать больше совсем не хотелось. Только забравшись на гору со всей фотоаппаратурой, удалось слегка поднять моральный дух.
Исправить ошибку и вернуть рабочее настроение на следующий день помогла хорошая погода и новые ландшафты. Здесь Оленёк вошёл в плато Кыстык. Река здесь прорезает массив рыжих гор округлых очертаний. Берега обильно украшены скалами и останцами. А маленький, уютный и просто очаровательный распадок с ручейком между высокими лиственницами, где поставил палатку, окончательно изменил моё состояние к лучшему. Эта часть реки была признана мной самой красивой, считая от истоков.
Однажды ночью я проснулся от какого-то шума, заставившего выглянуть из палатки. Мать-олениха плыла на противоположный берег; за ней, на значительном удалении, изо всех сил боролся с течением оленёнок. Мать призывно и ободряюще покрикивала ему. Уверенный в их успехе, я снова залез в палатку. Но поспать толком не удалось. Всю ночь рядом с палаткой и вдалеке был слышен топот, фырканье и плеск многочисленных оленей. Оказывается, здесь находится один из путей миграции с одной части плато на другую.
Затем Оленёк вышел из зоны рыжих гор и вошёл в обычные светло-жёлтые известняки. Вот тут-то они показали все свои способности создания останцевых скульптур. Великий талант Создателя сотворил парусники, окаменевшие в своём стремлении одолеть пространство, трубы органа, несущие мелодии по вечности, лики мудрецов, склонившихся в раздумье над течением Реки-времени. Ночлег решил устроить рядом с одним из самых интересных сооружений.
А следующую ночь я проводил уже на метеостанции Тюмяти в одноименном посёлке, который обозначен на старых картах под названием Склад. Далее река течёт в тундровых берегах и становится очень широкой. Ветру есть где разгуляться, чем он и не замедлил воспользоваться. Потом встретилась моторная лодка с тремя жителями Таймылыра, самого большого посёлка в низовьях Оленька, в 100 км выше устья. Мы быстро подружились, и мне предложили составить им компанию, а также была обещана доставка к устью, до которого осталось около 180 км. Заманчивое предложение пожить немного жизнью местных жителей мне понравилась и я согласился.
Продвижение к устью затянулось на несколько дней. Этому мешал не на шутку разыгравшийся шторм. И только в ночь с 1-го на 2 августа мы с одним из новых друзей отправились в Усть-Оленёк. Абсолютная тишина, ни одной живой души в шесть часов утра. Кресты могилы Прончищевых, видневшиеся сквозь туман над обрывистым берегом, создавали ощущение призрачности и нереальности этого обиталища людей на самом краю земли, овеянном славой и трагедией первопроходцев. В далёком 1736 г. навсегда остались лежать супруги Прончищевы на холодном берегу Оленёкского устья.
Насколько удачным оказалось приобретение друзей в низовьях Оленька пришлось оценить ещё не раз. Авиация здесь не совершает регулярных рейсов. Но меня посадили на первый же военный вертолёт, летящий в Тикси из Таймылыра. Забота новых друзей распространилась и дальше. В Тикси меня уже ждали, и без крыши над головой остаться не дали. Только через неделю мне удалось, с помощью тех же людей, вылететь в Москву из этого далёкого городка на берегу моря Лаптевых. Сергей КАРПУХИН.
Мытищи Московской обл.
